Команда, возглавляемая психологом Матти Уилксом из Йельского университета набрала около 220 взрослых участников, в среднем 37 лет, и около 200 детей 5-9 лет в школах, общественных парках и музеях. Все они должны были указать, кого они спасли бы с тонущего корабля: человека или животное (собаку, свинью). При этом в одной лодке всегда мог находиться кто-то один, а в другой - два, десять или сто. Целью исследователей была проверка, ставят ли дети и взрослые человеческую жизнь выше жизни животного.
У взрослых результат был предрешен: 85 % хотели спасти людей, 8 % - собак. Со свиньями вердикт был еще более закономерен. А вот у детей соотношение было почти сбалансированным: 35 % предпочли людей, 28 % - собак, остальные не могли определиться. При выборе между людьми и свиньями 57 % детей выбрали людей и 18 % - животных. Когда же речь зашла о нескольких собаках, чаша детских весов склонилась в сторону животных: 71 % спас бы 100 собак, а не одного человека, тогда как 61 % взрослых по-прежнему выбирал бы спасение одной человеческой жизни. «В среднем дети не склонны предпочитать людей собакам», - подводят итоги авторы в Psychological Science. Взрослые уверены, что человек более ценен. Когда дело касалось свиней, а не собак, в среднем обе группы предпочитали людей, хотя дети - все же меньше.
Исследователи изучили, с чем было связано решение в пользу людей или животных. У детей оно больше всего зависело от того, насколько часто они контактировали с собаками - фактор, который почти не влиял на суждение взрослых. Скорее, решающую роль для них играл интеллект, приписываемый животным. Для детей же это было менее важно. Те и другие считали ум и способность чувствовать у людей более развитыми, чем у собак и свиней. Хотя дети понимали это так же, как взрослые, они реже предпочитали собственный вид, то есть были менее склонны к видовой дискриминации, и только в юности они все больше и больше приходили к убеждению, что люди занимают особое нравственное положение.
Сильное проявление видовой дискриминации у взрослых может быть социально приобретенной идеологией, объясняющей, почему пожилые люди оценивают человеческую жизнь выше, чем молодые. Она может отражать и изменившееся отношение юного поколения к благополучию животных. Полученные результаты заставляют усомниться в общепринятой теории, что особая ценность человеческой жизни глубоко укоренилась в нашей морали и не поддается социальному влиянию.
